Утром я просыпаюсь очень рано, раньше всех в нашей огромной комнате под крышей. Нам нужно собрать вещи, отнести вниз простыни и установить мистера чемодана в камеру хранения, где он пробудет некоторое время. Сегодня вечером мы улетаем в Белград. Сегодня 25 декабря.
Когда завтрак съеден, мистер чемодан закрыт и готов к спуску, шарфы повязаны, ботинки зашнурованы, то мы делаем паузу. Мы наливаем в чашки лёгкий, полупрозрачной шведский кофе и подходим к окну.
С самого утра идёт снег. Начался ещё ночью, наверное. Это первый и единственный настоящий снегопад, который я вижу этой зимой. Снег летит сверху вниз и снизу вверх, затягивая вид пушистой нежной взвесью. В нём десятки оттенков: от дымчато-серого до волшебной, едва видимой молочной синевы. У самых окон он опускается вертикально, над водой – чётко по линиям школьных прописей, наискосок, сшивая сушу и воду, берег, здания, корабли и дворец.
Мы выходим в город и наши ноги утопают в снегу.
В какой-то момент в Старом Городе становится тихо как в лесу.
Двери магазинчиков, тёмные витрины, подъезды, горящие фонари. Снег мягкий и не скрипит. Горожане выгуливают собак на узких улицах.
Снег идёт почти всем городам, меняя объёмы, выправляя линии и контуры, приукрашая нелепое, скрывая несуразное, стирая границы между предметами, делая всё пышным, проницаемым, иным. Стокгольму не нужна ретушь: о нём и так неплохо заботятся люди. Но нет другого города, которому снег был бы столь же к лицу. Белый, пустынный, преобразившийся за эту ночь, больше похожий на отдалённую Исландию, чем на северную европейскую столицу – Стокгольм стоит в ожидании первых выходов.
По совету Даши мы некоторое время идём по Hornsgatan, а потом сворачиваем вправо, к берегу. Здесь мосты протянуты высоко над мостовыми, разница между соседними домами – в столетия, улицы выгнули спины. Мы идём по Bellmansgatan, чтобы заглянуть в секретные колодцы, шахты и окна этого города. Машины украшены снежными шапками: белое на красном, как полосатая карамель. Мы почти не встречаем прохожих, мы вымокли под снегом, мы сворачиваем в едва заметный проход около красного дощатого забора и попадаем на узкую, расчищенную тропинку высоко над морем – вот это шанс оказаться со Стокгольмом лицом к лицу.
Или лицом к снегопаду.
Слышно ветер и как кто-то в одном из дворов поблизости чистит снег.
Мы идём до самого конца этой тропинки, делаем круг, спускаемся, возвращаемся на Hornsgatan, c ощущением, что нас, наверное, уже ищут, но здесь такое же тихое рождественское утро, какое было, когда мы свернули к берегу, и оно медленно превращается в первый рождественский день.
Экипаж промок и хочет сушиться. В Wayne’s coffee мы забираемся на второй этаж и делим на двоих пирог со шпинатом и салат.
Сегодня не рассветает и не чувствуешь, как переваливает заполдень: время стало лёгким, как снег, и вот-вот исчезнет. Я думаю о том, что есть люди, которые каждый день идут по Bellmansgatan, и у меня сжимает горло.
Сегодня явь не очень прочна: этот угол Стокгольма – словно тебе показались наяву все твои сны.
Детский Ехо с мозаичными мостовыми; города, таившиеся за висевшим на стене ковром в старой спальне советской пятиэтажки; города вроде легендарной Винеты, которая поднималась со дна моря всего на час, а затем исчезала вновь, вроде Карлскруны, где гремят шаги Бронзового короля, идущего по улицам, а Деревянный прячет у себя под шляпой Нильса; города, до которых можно добраться от Фонарной пустоши; все города, которые были и исчезли – когда стая гусей поднимается в небо и берёт к северу, когда Люси выбирается из шкафа и ты ещё не знаешь, можно ли будет вернуться обратно тем же путём, когда просыпаешься сам.
И в этих городах у тебя никогда не было особых занятий и дел – важно, в основном, то, что они есть и то, что ты их ищешь, и будешь искать всегда, потому что если перестанешь – всё закончится. И сегодня их все, один за другим, можно пересчитать, как годовые кольца дерева; и всё вспомнить, когда они вот так вот буднично явились, мерцая, в снегопаде, затянутые снежным маревом и хорошо, что ты уже вырос и понимаешь, когда и как нужно уйти.
Сначала в детстве ты видишь места, где тебе хорошо, – во сне; во сне и в книгах, в моём случае. Хорошо – безоговорочно, полностью; где ты целиком принимаешь как себя, так и окружающее; где ты хочешь жить и где не так страшно умереть. Потом вырастаешь, начинаешь принимать решения, шаг за шагом управлять своей жизнью: и тогда понимаешь и уже можешь описать, из чего складывается это абсолютное хорошо; и понимаешь, что существует возможность найти это всё в действительности. Не обязательно засыпать в поисках согласия с самим собой: ты уже не так беспомощен, как в пять лет; новый день – это твои новые шаги, новые решения. Сложить все необходимые элементы один к другому, найти это место и это ощущение здесь, работать над его созданием и приближением к нему – возможно. Есть место, где все эти условия выполняются – звучит победная песня, это место на твоей стороне реки, не нужно возвращаться в сны, никуда не нужно переправляться. Это где-то поблизости. Навостри уши, слушай воздух, это уже близко. Осталось найти.
Я думаю, что люблю этот город за то, что под поверхностью можно найти все те города, которые ты когда-то искал. Я люблю его за то, что из него невозможно проснуться и он находится по эту сторону границ. Я не хотела бы жить здесь, всё-таки это слишком большой для меня город, но всё же он каким-то образом даёт мне чувство уверенности.
Насколько сильное чувство опоры здесь возникает.
И есть люди, который каждый день идут по Bellmansgatan.
Вечером автобус Flygbussarna везет нас в аэропорт Арланда.
Мы едем не очень быстро и у меня достаточно времени, чтобы посмотреть на снег. Я смотрю во все глаза, и чувствую на языке прозрачную лёгкую горечь шведского кофе. Я даю себе ещё несколько обещаний. Я боюсь, что вернувшись на юг, опять стану ленивой и сомнительной, поэтому я стараюсь запомнить этот снег, его тишину, его прикосновение к коже ступней изо всех сил. Я буду помнить звенящий от мороза воздух и город, замерший в ожидании снежной бури. Я буду помнить, что глаз всегда предпочитает шхеры – тропическим островам, корабельные сосны – агавам и пальмам, я буду всегда помнить, как это случилось со мной впервые. Я даю себе обещание не жаловаться и помнить, что снег существует. Я найду своё место. Возможно, дорога будет долгой, но я его найду.
Hej då!
jana volkova 